Melchior was one of the three “wise men from the East”[1] who attended the birth of Jesus, an embodiment of the ascended master El Morya.
The historical record
The “three Kings of Orient” probably were not kings at all but dubbed that by later tradition to fit the prophecy in Psalm 72:11, “All kings will do him homage.” Rather, the “wise men from the East” were Magi, the priest class of Persia who were the “keepers of the sacred things, the learned of the people, the philosophers and servants of God,” who also practiced the art of divination, soothsaying and astrology. During the Persian empire, they were advisers of kings, educators of princes, and were held in highest reverence.
The names of the three wise men are not mentioned in the Bible but appear to have arisen or been passed down through tradition. Eighth-century British historian Bede was the first to record their names as we know them today. Melchior signifies “king of light.”
Student of cosmic astrology
Именно Мельхиор, преклоняясь пред волей Бога в сиянии Сына Божьего, довел до совершенства науку небесных тел и циклов космической астрологии. С математической точностью он следовал за звездой ПрисутствияСына-Младенца, рожденного Девой Марией, и поднес драгоценный дар золота - золотой электрод Разума Бога, того разума, который должен был в совершенстве проявиться в универсальном сознании Христа Иисуса, золото Царя царей, Князя Мира; золото учения вечного Христа, Сына, выходящего из золотого Солнца Праведности, золото - изобильную жизнь, которую он хотел бы возвратить всем, - его приношение Матери и ее детям.
The journey of a soul
В сообщении, продиктованном 16 апреля 1976 года, Эль Мория описал опыты некоторых ранних воплощений своей души, по-видимому, на Меркурии, которые подготовили его к воплощению Мельхиором:
Много эонов тому назад стал я чела воли Бога, прежде даже, чем узнал значение слова чела или понятие гуру. Но для меня Бог был золотым светом утренней зари. И в первых лучах рассвета я чувствовал волю космического замысла, волю жизни и Творца, что превыше меня.
В течение ряда воплощений утренний свет солнца был центром моего наблюдения Божества. И постепенно, благодаря этому контакту с Гелиосом и Вестой, о чем я и ведать не ведал, над дугой моего собственного внимания установилась дуга потока, и внутри я начал ощущать отклик собственного Бого-пламени Богу самих богов в Солнце за солнцем.
The Adoration of the Magi, Rubens
Изучение этого сонастроя с Жизнью продолжалось еще несколько воплощений, до тех пор, пока я уже не мог начать ни дня в своей жизни без этого соприкосновения и потока энергии - буквально вливания в мое сознание идей, понимания работы, которую мне предстоит сделать. Почти что на подсознательных уровнях я перемещался в точку моего контакта - солнце и из него.
И так случилось, что, когда мои молитвы усилились и возросла концентрация энергий в моих чакрах, после нескольких последующих воплощений я соприкоснулся с учителем древней науки астрологии. Это была наука об исследовании небесных тел и их влияний на эволюции во времени и пространстве. Этот учитель дал мне глубокое понимание энергии в том контакте, который я уже установил с самой сердцевиной творения. Итак, по воле, не моей собственной, но все же ставшей моей, связь с жизнью установилась, она возрастала и расширялась, и свет Гелиоса и Весты, сиявший в моем сердце, стал магнитом - магнитом стремления к Богу через применение науки.
И после я всегда следовал путем науки и на Меркурии, и на Земле, и на других планетах этой и других систем миров. Господь Бог позволил мне понять закон небесных и земных тел, потока энергий во времени и пространстве. И я обнаружил, что становлюсь единым с циклами Материи, прежде чем выхожу за ее пределы. В пламени - из солнца внутри Земли и из Солнца за солнцем - я изучал путь Бога и Его законы по внутренней геометрии молекулы, атома, космоса. И признание того, что я сначала не называл Богом, пришло ко мне через смиренное осознание, через благоговейное осознание того, что есть жизнь, того, что есть энергия, того, что есть гармония, того, что я теперь созерцаю как волю Бога[2].
